Quote (Шухер)
Не согласен с нашим уважаемым Завклубом в определении семантики.
...
Нет, товарищи, и никогда не было никакой договоренности между художником, режиссером (и прочими творцами) со зрителем.
Шухер, любое искусство привязано к конкретной культурной традиции. К принятым в обществе культурным "координатам", если хочешь.
Язык - это и есть та самая договорённость между зрителем и художником. Договорённость о смысловых единицах языка, с помощью которых один что-то пытается сообщить, а второй пытается воспринять и понять сообщение.
Без этой договорённости о языке - никакое искусство не будет понято, не вызовет сопереживания в зрителе.
Это настолько очевидно, что даже примеры приводить не вижу смысла, но всё же приведу один.
Поймёшь ли ты древнюю песню австралийских аборигенов, которую поёт аборигенский старейшина, сидя у костра, в окружении своего племени?
Ты не поймёшь ни слова, и останешься индифферентен.
Более того, тебе эта песня будет резать слух, потому что музыкальный ряд, и вся музыкальная традиция этого племени сильно отличается от наших, привычных русскому уху.
Более того, даже если тебе переведут слова, ты пожмёшь плечами и скажешь: что за муть?
Потому что текст построен из смысловых единиц, понятных только человеку, воспитанному в культурной традиции данного племени (точно так же, мы сейчас плохо понимаем смысл многих выржений из наших русских былин, а ведь это наше сравнительно недавнее прошлое! Например, мало кто может сейчас объяснить, почему в былинах обращения к героям мужского пола начинаются с ритуальной фразы "Ой ты гой еси!")
Ты не поймёшь ни слова, и найдёшь мелодию уродливой, и скажешь: "Ну дикари, что с них взять! Даже музыке нормальной не обучены, поют какую-то хрень!"
А племя будет сидеть вокруг старика, слушать и плакать от полноты переживаний. Потому что в песне поётся об очень важных вещах, об истории героев племени, о любви и ненависти, о добре и зле!
И на этой песне будут воспитываться мальчики племени, и будут превращаться в смелых и сильных мужчин.
Так что вот.
Во всяком искусстве первичен именно язык, на котором передаётся сообщение художника.
Нет языка - нет ничего. Есть язык - есть всё остальное.
И, кстати, именно по этой причине не существует никакого так называемого "абсолютного вечного" искусства.
Всякое искусство зависимо от языка и культурной традиции.